Новости

Марина Анатольевна, как велика сегодня нагрузка избыточного администрирования на малый и средний бизнес? Что в этом смысле больше всего мешает развитию предпринимательства?

Ситуация в настоящий момент следующая. У нас очень обширная база документов, содержащих требования. Только в области пожарной безопасности их не так давно насчитывалось 25 тысяч. Благо, что у руководства МЧС хватило воли и человечности (может быть, потому что они созданы для того, чтобы спасать людей), навести в этой сфере порядок. Четыре года ведомство занималось кропотливой работой по ревизии, сверке, согласованию документов. В результате вместо всего этого многотысячного пласта появился один обязательный к выполнению технический регламент «О требованиях пожарной безопасности», 100 стандартов и 13 сводов правил, касающихся не всех.

Но это сделало лишь одно ведомство. К исполнению остаются обязательными несметное количество документов по линии Роспотребнадзора, Роструда, экологического, ветеринарного, фитосанитарного контроля и так далее. Кроме того, что их все просто невозможно знать, они часто содержат противоречащие друг другу требования. В таких обстоятельствах предприниматель оказывается виноват в любом случае: не хочешь, да нарушишь.

На совещаниях с представителями власти часто задаю вопрос о том, обязательно ли для предпринимателя высшее образование? Ведь человек может заниматься ремонтом обуви, сантехническими услугами, ландшафтным дизайном, другим бизнесом, где не нужно быть выпускником вуза, а достаточно хорошо знать и любить свое дело. Но без высшего образования или без помощи целой команды юристов в отечественной нормативной базе не разобраться. В результате ты работаешь на свой страх и риск, под постоянной угрозой крупных штрафов со стороны органов государственного контроля и надзора.

Например, мало кто знает, что согласно СанПиН 2.2.2/2.4.1340-03 при работе на персональном компьютере обязательна подставка для ног. Причем она должна быть строго указанной в этом документе конструкции: не менее 300 мм в ширину и 400 мм в глубину, иметь регулировку по высоте и по углу наклона опорной поверхности. Нормируется даже высота бортика – 10 мм. И если вы подставите под ноги что-либо другое, это не удовлетворит инспектора. Он вправе требовать, чтобы подставка была именно такой, и оштрафовать работодателя за ее отсутствие. Причем наложить штраф могут представители нескольких ведомств – Роструда, Роспотребнадзора, прокуратуры и т.д. Хотя в самой прокуратуре такие подставки вряд ли найдутся.

Могу привести массу других примеров. Так, в качестве общественного представителя Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей я занималась защитой владелицы совсем небольшой (четыре сотрудника и гендиректор, выполняющий также обязанности главбуха и уборщицы) швейной мастерской из Костромы. Инспектор экологического надзора оштрафовал предприятие за то, что в мастерской не были произведены замеры, расчеты и не оформлена декларация по частицам хлопковой пыли проникающие через неплотности окон. Хозяйка так и не поняла, за что ее оштрафовали. Вполне возможно, что в отношении крупного швейного комбината такая норма нужна, но ее применение в данном случае просто абсурдно.

Еще один случай: инспектор Роструда пришел с проверкой в организацию, которая занимается оцифровкой данных, удаленно сотрудничая со множеством людей, которые занимаются сканированием, набором текстов в удобное для них время. Трудовые отношения с ними были оформлены по гражданско-правовому договору. Чиновник увидел в этом несоблюдение требования о том, что если человек выполняет однотипную работу более трех месяцев, то с ним должен заключаться уже договор другого типа – трудовой. В результате он заставляет работодателя переделать почти 400 уже закрытых договоров и возбуждает 50 протоколов об административном правонарушении. Размер штрафа по каждому из них составил от 15 до 20 тыс. рублей. И все абсолютно на ровном месте.

Существует множество совершенно ненужных, архаичных требований. Многие из них появились только потому, что кому-то нужно было получить ученую степень либо оправдать свое присутствие в штате своего учреждения. При этом нет никакого единого реестра нормативных документов. Но даже если бы он был, вряд ли кто-нибудь из предпринимателей смог осилить такой массив нормативной литературы.

Сама эта ситуация создает условия к тому, что за бизнесом идет постоянная охота со стороны надзорных органов (один мой знакомый так и сказал: «Став предпринимателем, я из охотника превратился в дичь»), которые озабочены не столько безопасностью производства, сколько зарабатыванием денег в казну, хотя это совсем не их функция. Более того, при каждой из проверок у инспектора имеется и соблазн «договориться» с директором в свою личную пользу.

Правильно ли я понимаю, что в обозримой перспективе выхода из этой ситуации нет? Или он все-таки существует?

Чтобы защитить предпринимателя прямо сейчас, не дожидаясь, когда ведомства наведут порядок в нормативах, мы предлагаем достаточно простое решение: ввести в Кодекс об административных правонарушениях положение, запрещающее накладывать штраф за нарушение, если оно выявлено впервые и не повлекло тяжких последствий.

При таком раскладе государственный контроллер, придя на предприятие и выявив недостатки в организации рабочих процессов, сначала проведет консультационно-разъяснительную работу, при необходимости оформит предписание по устранению недочетов, и только потом, в случае, если они не будут устранены, выпишет предпринимателю штраф.

Уверена, что когда чиновники начнут разъяснять свои требования, то сами поймут абсурдность многих из них и придут к необходимости исключить их из нашей жизни. Тем более, что денежная мотивация добиваться исполнения этих нормативов у них пропадет, а с нею пропадет и желание проводить на предприятии проверки по каждому поводу или вообще без него.

Для нас важно, чтобы чиновник вообще как можно реже вторгался в жизнь бизнеса. Ведь «заработать» на проверках можно не только за счет штрафа или шантажируя им предпринимателя. Однако невозможность наказывать деньгами за впервые выявленное нарушение, если поправка об этом будет принята, позволит разрубить многие запутанные узлы.

Как поступить предпринимателю, чтобы защититься от неправомерных действий контролирующей организации в имеющихся обстоятельства, – идти в суд?

Судиться тут бесполезно. Хотя везде и всюду декларируется обратное, наше судопроизводство носит карательный характер и практически всегда становится на сторону контроллеров, участвующих в наполнении бюджета.

Вот и в том случае, о котором я рассказывала выше (фирма по оцифровке данных), суд поддержал решение представителя Роструда. И теперь, чтобы защитить предпринимателя, придется подключать к разбору ситуации вышестоящие организации, добиваться дисквалификации чиновника. Это долгий и сложный процесс.

Вы занимаетесь этой работой по линии «ОПОРЫ РОССИИ»?

Я занимаюсь этим как общественный представитель Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам предпринимателей. На эту должность меня делегировала «ОПОРА РОССИИ».

Курируя вопросы, касающиеся требований пожарной безопасности, гражданской обороны, защиты населения при чрезвычайных ситуациях, Роструда и Роспотребнадзора, я очень хорошо представляю, насколько многочисленны, избыточны те требования, о которых мы говорили, насколько они неорганизованы, как часто они противоречат друг другу.

Могу сказать, что после реформы, которую провело у себя МЧС, а кроме наведения порядка в нормативных документах, ведомство объявило мораторий на проверки, число жалоб по этой линии на имя Уполномоченного по правам предпринимателей сократилось в сто раз.

Насколько реальны возможности бизнес-омбудсмена?

Сегодня институт защиты прав предпринимателей в нашей стране достаточно развит, и Уполномоченный при Президенте РФ, Борис Юрьевич Титов, наделен большими полномочиями. Он может, например, встречаться с предпринимателями, находящимися в учреждениях УФСИН, делать запросы в прокуратуру, контрольные ведомства, получать по ним необходимые разъяснения.

Уполномоченные по защите прав предпринимателей есть в каждом регионе. Они имеют приемные, персонал и входят в пул региональных министров (у этого есть и обратная сторона). Кроме того, Борис Юрьевич создал штат своих независимых общественных представителей.

Работа ведется, и предпринимателей удается защитить.

Ваша общественная специализация стала продолжением предпринимательской деятельности?

Да, начав разбираться в проблемах, касающихся моего бизнеса, я стала помогать другим в качестве эксперта. И экспертная работа, мой опыт в данном качестве оказались очень востребованы в общественных делах.

Что вообще заставляет предпринимателей заниматься общественной работой?

Я посчитала, что через общественную деятельность смогу что-то изменить к лучшему для себя (именно для себя). А потом пришло понимание того, что занимаюсь этим и для других.

Участвуя в общественных организациях, удается влиять на законодательство, взаимодействовать с чиновниками. Тем более, что далеко не все из них «враги народа».

Сегодня многие ведомства возглавляют просто замечательные люди. Я, например, горда знакомством с Владимиром Андреевичем Пучковым (Министр по делам ГО, ЧС и ликвидации последствий стихийных бедствий), Михаилом Александровичем Менем (Министр строительства и ЖКХ), Денисом Валентиновичем Мантуровым (Министр торговли и промышленности), Игорем Юрьевичем Артемьевым (руководитель ФАС), Анной Юрьевной Поповой (глава Роспотребнадзора), мне импонирует, как мыслят и работают молодые руководители Росаккредитации. Они внедряют совершенно новый подход к государственному контролю.

Как вы оцениваете саму систему аккредитации и сертификации в нашей стране?

Когда с переходом на рыночные отношения на пустой российский рынок хлынул неконтролируемый поток всевозможных товаров, я вместе с Союзом потребителей Российской Федерации одной из первых ратовала за то, чтобы создать систему подтверждения соответствия. К несчастью, спустя какое-то время она «заболотилась» и превратилась в неприкрытую торговлю «бумажками». Мы не учли отсутствие в нашей стране лабораторной базы, достаточной для того, чтобы проверять сертифицируемые товары, не достаточно хорошо изучили зарубежный опыт.

В странах Европейского союза сертификации подлежит лишь 4 % поступающей на рынок продукции, а соответствие остальной – декларируется. Европейцы считают декларирование более жесткой формой подтверждения качества товара, поскольку в данном случае ответственность за его безопасность производитель полностью принимает на себя, и он не может переложить ее на третье лицо, которым является орган по сертификации и с которого тоже «взятки гладки».

Достаточно недавно сертификации в нашей стране подлежало ­почти 97 % продукции. При том, что лабораторной базы для подтверждения ее соответствия в таком объеме у нас не существует. Торговля сертификатами губит и те немногие отечественные лаборатории, которые реально работают, но теряют заказы. В них обращаются лишь самые добросовестные производители и поставщики, которым также все труднее устоять перед соблазном поступить «как все», то есть обратиться в жульнический орган по сертификации и в считаные дни получить нужное подтверждение без испытаний. В результате никто за рубежом нашим сертификатам не верит и не собирается верить.

Какие изменения необходимы для того, чтобы, подтвердив соответствие своей продукции у нас в стране, российские производители могли бы торговать ею по всему миру?

Помимо наведения порядка в сфере подтверждения соответствия, требуется получить международное признание российских лабораторий, результатов их испытаний, а также признание органов по сертификации. И то и другое достигается на основании соглашений, заключаемых в рамках Международной организации по аккредитации лабораторий (ILAC) и Международного форума по аккредитации (IAF). Их участником может быть только один орган по аккредитации от каждого государства, гарантирующий для остальных членов организации, что внутри страны при подтверждении соответствия мы действуем, строго соблюдая международные стандарты. Зарубежные партнеры должны быть в этом уверены.

Практически все говорили, что достичь такого признания для нас невозможно. Но вот Росаккредитация, которая существует-то с 2011 г., уже стала ассоциированным и совсем скоро станет действительным членом обеих названных выше организаций. Для этого потребовалась огромная работа по внедрению у нас международных стандартов. Был подготовлен и принят полный пакет необходимых документов. И сегодня аккредитация в нашей стране проводится в соответствие с ними.

В условиях жульнического рынка сертификатов, который сформировался у нас за два предыдущие десятилетия, решать эти задачи очень трудно. Но поступательно, шаг за шагом мы движемся в нужном направлении. Уверена, что через пару лет эту сферу будет не узнать на 95 %.

После того как наш национальный орган по аккредитации станет действительным членом ILAC, начнется процесс признания наших лабораторий. Среди них есть такие, которые уже прошли соответствующие процедуры в своих отраслях и вместе с зарубежными коллегами участвуют в круговых испытаниях.

Но, конечно, в целом наша испытательная база очень нуждается в обновлении и расширении. В «ОПОРЕ РОССИИ» мы уже говорили, что было бы очень правильно создать государственную программу ее поддержки, например, путем софинансирования, и не обязательно деньгами – через лизинг (причем отечественного испытательного оборудования), гарантии, обучение специалистов и так далее.

Вы ведь понимаете, что это значит для страны. Нам есть, что экспортировать помимо сырья. А необходимость в трудоемких и дорогостоящих процедурах подтверждения соответствия за рубежом удерживает российских производителей от выхода на международные рынки, от расширения своего бизнеса.

Китай, собственно, во многом именно через создание современных лабораторий (я имела возможность оценить их уровень) и международное признание своих сертификатов «вытянул» свою экономику. Сегодня они полноправные участники процесса, и никто в мире не скажет, что китайские товары – это что-то некачественное. Потому что купить сертификат там невозможно.

Можно надеяться, что и мы к этому придем?

Я в этом уверена. Относительно Федеральной службы по аккредитации хочу также добавить, что ее представители строги к участникам процесса подтверждения соответствия, но их требования ограничены, публичны, предельно «прозрачны». Ведомство отменило для себя плановые проверки, и проводит их только при поступлении жалоб.

Какие еще проблемы мешают экспорту нашей промышленной продукции?

Одна из причин, по которой мы сегодня несколько неконкурентоспособны на международном рынке, – обременение избыточным контролем и надзором.

В этом году Минэкономразвития насчитало в стране 197 органов, которые выполняют 234 контрольно-надзорных функции. Представляете, какой штат тут задействован, какие расходы ложатся на бюджет?

Необходимо отказаться от всего, что контролировать необязательно. При этом можно поступить просто: взять и сравнить, есть ли тот или иной вид контроля в странах, с которыми мы собираемся конкурировать.

Мне, например, было бы удобнее и выгоднее торговать своим товаром в Германии, открыв собственный склад в этой стране. Однако правила нашего валютного контроля вынуждают меня продавать продукцию через немецкого партнера, отдавая ему часть прибыли, или идти на затратное ухищрение – открыть зарубежную компанию, чтобы покупать у себя свои же товары.

Ведь, если я вывезла товар на свой зарубежный склад и не отчиталась за него по линии валютного контроля в течение 180 дней, мне грозят серьезные штрафы. Но ведь его могут просто-напросто не раскупить так быстро. Или что делать, если ситуация на рынке потребует реализовать продукцию по меньшей цене, чем я задекларировала?

Получается, что владелец бизнеса, ответственный человек, должен проделать невероятное количество никому не нужных действий, только для того чтобы обойти валютный контроль. И это в сегодняшнем глобальном мире, когда банковские счета прозрачны, где бы они не находились, и в условиях, когда платить налоги сегодня во всех отношениях выгоднее внутри нашей страны, а не за ее пределами.

Каковы, на ваш взгляд, перспективы отечественной промышленности? Есть ли у нас шансы выйти на другие роли в международном разделении труда, кроме как поставщика сырья?

Знаете, можно сколько угодно говорить о «врагах-американцах». Но я считаю, что мы себе враги не меньше. Наверное, нам было удобно существовать в такой экономической модели. Зачем что-то осваивать, развивать, кого-то стимулировать, если можно просто «качать по трубе» углеводороды, продавать металл в чушках?

Но Россия – такое место, которое создано для промышленности, где есть и сырье, и все необходимые ресурсы. Не пользоваться этим невозможно. Фридрих Гегель сказал: «Крот истории роет медленно, но роет хорошо». Так же можно сказать об историческом процессе развития нашей промышленности. Наша страна все равно будет рождать идеи, инициативу.

Принудить кого-то к предпринимательству нельзя. Это своего рода призвание. Главный мотив предпринимателя – желание заработать. Но вместе с заработком он генерирует национальный продукт, платит налоги, создает рабочие места. Задача государства – не потушить предприимчивость, обеспечить условия, при которых она не погаснет.

Любого предпринимателя интересуют две основные вещи – доход и безопасность. Если трудиться без дохода, работать на будущее, многие бизнесмены еще готовы, то чувствовать себя небезопасно они не согласны, не согласны чувствовать себя «врагом общества».

Уберите надуманные административные барьеры, обеспечьте равные возможности, безопасность – и в стране будут появляться новые производства. Больше ничего не нужно. Когда говорят, давайте поддержим предпринимателя – дадим ему денег, то это, на мой взгляд, полная ерунда. Какой же он тогда предприниматель? Более того, одному вы денег дадите, а другому нет. Значит, сами же рождаете неконкурентную среду, а надо наоборот – создавать конкуренцию.

То есть к государственным программам поддержки предпринимательства вы относитесь скептически?

Я противник этого. Часто такое распределение денег превращается в своячество и междусобойчество. Кому-то удается «сесть» на эти денежные потоки. И я все время спрашиваю: «Ну покажите, кого вы развили так, чтобы он мог обходиться без ваших «костылей», покажите продукт, который вам принесли?». В эту «топку» вбрасываются миллиарды рублей. Было бы лучше отдать эти средства врачам, учителям, детям, спасти чьи-то жизни, оплатив лечение. Предприниматели – взрослые, самостоятельные люди, и, если они не могут найти на свой бизнес деньги, значит он никому не нужен.

Другое дело, когда у малого предприятия недостаточно средств, чтобы обеспечить поставки по крупному заказу в нужном объеме – закупить сырье, комплектующие и т.д. Вот тут кредитные механизмы, дающие подрядчику возможность покрыть кассовый разрыв, необходимы. Причем они должны быть абсолютно публичными. Если, например, предприниматель подал заявку на кредит в банк, уполномоченный государством оказывать такую поддержку, а ему отказали, то у заявителя должна быть возможность сообщить об этом кураторам программы, потребовать объяснения причин в банке. Тогда это будет работать.

Закон о промышленной политике в Российской Федерации – что вы думаете о нем? Я знаю, что многие ваши коллеги хотели бы его изменить.

Здесь нужно быть реалистами. Дело в том, что Закон о промышленной политике в Российской Федерации написан не для всех российских производств, а лишь для той их части, которая находится в собственности у государства, прежде всего оборонных, космических и т.д. Он абсолютно не касается негосударственной сферы, к которой относится малый и средний бизнес.

Многие говорят, что в этом случае нужен еще один закон о промышленной политике. Но лично я считаю, что нужно создавать не законы – их у нас достаточно, а благоприятный деловой климат, формировать уважительное отношение к предпринимательству.

Как член Экспертного совета Комитета по промышленности «ОПОРЫ РОССИИ» в чем вы видите его задачи?

Во-первых, сегодня мы очень мало знаем о промышленной части малого и среднего предпринимательства в стране. «ОПОРА РОССИИ» – это огромная организация, в рамках которой можно получить и систематизировать обширные сведения об этом, что будет существенной частью работы Комитета. Ну, и все, о чем мы говорили выше, – большой спектр того, чем нужно заниматься. Важнейшая цель – убрать ненужные административные барьеры.