Новости

- Общероссийский народный фронт уже работает более 4 лет. На ваш взгляд, влияет ли реально ОНФ на политические и социальные процессы, происходящие в стране?

- Безусловно, влияет. Истории с губернаторами тому подтверждение. Ведь по каждому из снятых губернаторов, в частности, по главам Брянской и Новосибирской областей, был закрытый доклад ОНФ, представленный руководству страны, с выявленными нами нарушениями. По Хорошавину вообще история достаточно публичная. Все началось с нашего доклада по строительным подрядам местной компании «Сахалинстроймеханизации». Мы с этим обращались в Счетную палату и Генпрокуратуру, и результат всем известен.

Понятно, что в общественно-политической системе России есть много центров влияния, и главы регионов по-разному реагируют на ОНФ. С какими-то мы в рабочем формате все решаем и обсуждаем без истерик, обид и каких-то неадекватных реакций. А есть регионы, где критика воспринимается очень сложно. Но необходимо сказать, что ОНФ – это не дамоклов меч и не рубильник для снятия губернаторов. ОНФ – это по-настоящему общественное движение. Именно поэтому президент встречается с нами четыре раза в год на организованных нами форумах. 25-28 апреля будет Медиафорум, в конце июня – форум по здравоохранению.

Очень важно сказать еще об одной функции ОНФ, которую разделяет и поддерживает президент. ОНФ – это поисковик новых лидеров общественного мнения. Если вы посмотрите на составы региональных штабов – там очень много новых лиц с достойной, понятной историей. И эти люди порой обладают не меньшим влиянием и авторитетом, чем глава региона.

- Откуда берете материалы для ваших расследований в отношении региональных властей?

- Все от активистов. Я покажу просто на примере, чтобы не было иллюзий. Например, вот мой мессенджер в «Фейсбуке». Мне пишут сотни людей. И я не знаю, кто все эти люди. Мы берем эту информацию, проверяем, и если находим подтверждение, а очень часто находим, передаем дальше.

- Правоохранительные органы привлекаете?

- Конечно, привлекаем. По Сахалину, например, я писал Юрию Чайке и Татьяне Голиковой. Взять последний рейтинг расточительности – закупки автомобилей компаниями с госучастием. Там «Росгеология» отличилась - Мерседес хотела купить за 9 миллионов рублей. Мы сразу такие материалы направляем в Счетную палату. Если «Росгеология», с одной стороны, говорит о дефиците средств на геологические исследования, а с другой стороны, покупает автомобиль за 9 миллионов рублей – это повод присмотреться и найти недостающие средства за счет сокращения закупок.

Мы в целом в хорошей коммуникации с Татьяной Голиковой и всей Счетной палатой. И у нас есть конкретные результаты нашей совместной работы. То, что сейчас в разы, кратно, упали объемы закупок дорогостоящих авто или чартерных перевозок со стороны региональных властей или министерств – это благодаря нам и Счетной палате.

Еще один вопиющий случай – «Корпорация развития Среднего Урала», которая занималась организацией ЭКСПО в Екатеринбурге. Я обратился к Юрию Чайке, и мы не отстанем до тех пор, пока не найдем, кто украл огромные деньги. Для сравнения – строительство ФГБУ «Научно-клинический центр отоларингологии России» в Москве, площадь 42 тысячи квадратных метров с новейшим оборудованием, 10 операционных, три реанимационных. Все вместе - 3 миллиарда рублей. КРСУ построила «Екатеринбург-ЭКСПО», тоже более 40 тысяч квадратных метров, но по сути - коробка для проведения мероприятий. Цена - 8,6 миллиарда рублей. Я надеюсь, Генпрокуратура сделает свою работу.

- Есть ли в портфеле ОНФ новые истории в регионах, сравнимые по масштабу с Сахалином и Хорошавиным?

- Безусловно, есть. Но Сахалин – исключительная история в том, что многое было связано непосредственно с Хорошавиным. Это и автомобиль за 8,8 миллиона рублей, и деньги на поддержку СМИ – 680 миллионов рублей, и ремонт здания администрации за 860 миллионов рублей, и ремонт личной зоны губернатора за 47 миллионов рублей, и покупка унитаза за 220 тысяч рублей. Это и история с «Сахалинстроймеханизацией», которая за 8 месяцев получила подрядов на 1 миллиард рублей, при том, что бенефициары компании - кипрские оффшоры. В других регионах такого личного фактора уже нет.

К примеру, у нас огромное количество жалоб от активистов по Подмосковью. Но мы не можем возлагать ответственность на губернатора Воробьева, так как это достаточно мелкие, но абсолютно очевидные истории по муниципалитетам. К примеру, строятся три однотипных детских сада, и вместо того, чтобы один раз заплатить за типовой проект, платят три раза - по семь миллионов за каждый. Но Андрей Воробьев реагирует намного конструктивнее, даже сравнивать нельзя. Есть темы по Москве, но это тоже не прямые претензии к Сергею Собянину. Были претензии к Ямало-Ненецкому автономному округу, власти которого 300 миллионов рублей из бюджета потратили на перелеты чартерами. Такие сюжеты были и есть, например, по урбанистике и проектированию в городе Москве. Но самый вопиющий – это, конечно, Хорошавин. Хотя к уволенным губернаторам в Брянской и Новосибирской областях у нас тоже были вопросы. Но тут важно сказать, что у меня нет в KPI (ключевых показателях эффективности, от английского key performance indicators – прим. ТАСС) цели поставить звездочку на фюзеляж после увольнения очередного губернатора.

- А что у вас тогда в KPI стоит?

- Экономия бюджета. Это главная цель. По 2015 году мы дадим конкретные цифры, сколько мы сэкономили, заставив снять с закупок сомнительные конкурсы, и сколько еще можно сэкономить. У нас KPI в основном только в этом. Конечно, есть еще задачи, связанные с коммуникацией с обществом. Но это производные. Главное – это бюджет. Плохо, когда губернатор арендует «Як», но еще хуже, когда арендуется чартер из Вены, и деньги уходят из российской юрисдикции. И еще хуже – если это дотационный регион. И мы с такими вещами будем бороться. Только по автомобилям за счет госбюджета в 2014 году экономия составила свыше 20 миллиардов рублей.

- А есть ли политические KPI в вашей работе?

- Президент открыто говорит, что очень важно, чтобы в политику и управление приходили новые люди. Это политическая цель.

- Есть ли какое-то количество депутатов, которое вы должны провести на разные уровни управления от ОНФ?

- Нет. Мы исходим не от цифры, потому что, по моему личному мнению, это неправильное целеполагание. Сейчас в Госдуме есть депутаты из ОНФ, которые прошли от разных партий. Мы можем к следующим выборам поставить цель 100 депутатов, и нам придется искать этих людей. А если их нет? Мы идем от другого – ищем и продвигаем новых лидеров общественного мнения. Например, московский студент Илья Новодворский, который без административного ресурса сделал популярный аккаунт в социальной сети Save Children from Fascism. Потом поехал в Донбасс, снял фильм за 50 тысяч рублей, его показали на «России-24» в прайм-тайм. Теперь Общественная палата выдвинула этот фильм на кинофестиваль в Каннах. И мы его будем продвигать. Не факт, что он захочет становиться депутатом. Но это понятная очевидная история. И таких людей становится все больше.

- Этот вопрос часто возникает в контексте ОНФ - как сочетаетесь вы и «Единая Россия». Понятно, у вас немного разные цели, но, тем не менее, вы два политических института, поддерживаемых властями. И часто возникает ощущение, что вы, если перевести это в бизнес-терминологию, занимаетесь каннибализмом друг друга на политическом поле?

- Это абсолютно не так. ОНФ – это надпартийная система, в его штаб входит не только «Единая Россия», но и представители других партий. Безусловно, «Единая Россия» как партия большинства – это наш ключевой партнер в парламенте. Но пересечения есть не только с «Единой Россией». Есть и с коммунистами, есть и с ЛДПР, есть с Общественной палатой.

- Но ведь большинство депутатов ОНФ в Госдуме прошли именно от «Единой России».

- Это так. Возможно, что ОНФ в будущем станет кадровым резервом для разных партий, а не только для «Единой России». Но у нас есть два уникальных трека, на которых мы работаем и которые отличают нас от других. Почему они уникальные? Потому что мы ими занимаемся более эффективно. Один – это проект «За честные закупки», другой – это Центр мониторинга исполнения указов президента. Кто только до нас ни занимался контролем за исполнением указов, но никто не добился включения какого-либо института – общественного или политического – в цепочку исполнения поручений, а мы этого добились. В 2013 году на «Форуме действий» президент сказал, что это правильно, если перед тем, как снимать поручение с контроля, необходимо сверить часы с Народным фронтом. И в декабре 2014 года мы доложили президенту о результатах работы. Было 133 поручения, по которым правительство доложило об исполнении, и только по 25 процентам мы подтвердили, что они действительно исполнены. И наш партнер в лице контрольного управления администрации президента во главе с Константином Чуйченко подтвердили качество нашей работы. Фактически мы дали продукт «под ключ» - добились включения в цепочку контроля и дали результат. Такого нет ни у кого. Ни у полпредов, ни у губернаторов, ни у «Единой России». Это не претензия, просто мы более эффективно и более качественно работаем.

А направление работы, связанное с закупками – тут вообще комментировать нечего. Если всякие «Роспилы» ищут золотые унитазы, то мы раскапываем не очень вкусные истории для журналистов, но они для нас важны, потому что это тоже бюджет, это тоже коррупция. Например, есть такой федеральный закон номер 178, касающийся приватизации федерального и муниципального имущества. Об этом мало кто пишет. А там такие деньги, все остальное просто отдыхает и меркнет. Я считаю, что наш проект по закупкам гораздо качественнее, чем, например, «Роспил» или другие проекты такой направленности. Таким образом, мы концентрируемся на этих двух направлениях.

- Никаких амбиций становиться политической партией у вас нет?

- Я начинающий политик, и комментировать такие вопросы мне не совсем правильно. Пока таких планов нет. Но мое личное мнение – я хотел бы, чтобы ОНФ остался общественно-политической конструкцией, а не партией. В этом и ценность, в этом и сила этой организации. Если посмотрите наши группы в социальных сетях, то увидите, что люди нам поверили. Люди поверили движению президента. И в рекордном рейтинге президента, который мы сейчас видим, существенная доля – это работа ОНФ, лидером которого он является.

- Вы упомянули проекты Навального. И есть такое мнение, что ОНФ сделал очень умную вещь, фактически взяв ту повестку дня, которую первоначально пытался продвигать Навальный, и перехватив у него главный инструмент. И имея более совершенный аппарат исполнения, вы его идеи повернули на пользу государству.

- Совершенно не так, и объясню почему. Все гораздо проще. Когда мы думали, какими основными проектами должен заниматься ОНФ, мы сделали исследование, что людей больше всего волнует. И самая кликабельная вещь – это коррупция. И если мы по-настоящему Народный фронт, а не околонародный фронт, если мы реально за народ, мы должны отвечать на запросы людей. Людей интересует, почему Пенсионный фонд тратит огромные деньги на свои офисы, когда у нас пенсии не очень высокие. Повестку Народного фронта формируют люди. Я вам серьезно говорю. Навальный же тоже взял повестку, которая была самая популярная. Он как успешный предприниматель взял то, что легче всего можно упаковать и продать. И второе, что людей волнует – это образование, здравоохранение и ЖКХ. А это упирается в указы президента. Так повестка дня ОНФ была сформирована.

- Когда вы участвовали в круглом столе в ТАСС, посвященном избранию Владимира Путина президентом, вы там сказали, что считаете ОНФ единственной реальной оппозицией. Не возникает ли здесь диссонанса между тем, что оппозиционное движение возглавляет действующий президент страны?

- Мы оппозиция не президенту, мы оппозиция тем людям, в чью компетенция входит правильно тратить государственные деньги, а они этого не делают. У нас, к сожалению, многие вопросы решаются в режиме ручного управления. Это настоящая беда. Пока по прямой линии президенту не дозвонишься, ничего не сдвинется. Поэтому мы – это оппозиция неэффективной системе управления в государстве. Я согласен с Германом Грефом, который говорит, что надо менять систему управления в стране. Конечно, она напрямую завязана на кадры, а с кадрами у нас настоящий коллапс. Людей, которые ориентированы не на процесс, а на результат, крайне мало. Да, мы оппозиция, да, мы критикуем. Я уверен, что президенту на наших форумах не очень приятно выслушивать и про траты Пенсионного фонда, и про губернаторов. Потому что губернаторы – это креатура президента. И то, что он идет на это общение с нами – это образец того, как надо относиться к критике.

- Ваши действия не провоцируют конфликт в элитах? Ведь те люди, которых вы критикуете, это часто креатуры президента, и многим из них, можно предположить, были даны какие-то обещания, обязательства, карт-бланш.

- Кто с кем и о чем договаривался, я не знаю. Но 26 декабря прошлого года у меня была встреча с президентом, я задал ему вопрос по проекту «За честные закупки». И он мне прямо ответил, что он эту работу категорически поддерживает. Хотя ситуации были очень тяжелые и нехорошие: разные большие люди предлагали и встретиться, и поговорить, и объяснить. Но меня на работу в ОНФ делегировал президент, и он сказал «поддерживаю». Других инструкций у меня нет. Сначала все думали, что мы работаем по заказу. Серьезные люди спрашивали меня: кто следующий, кто в разработке, кто в списках. Кто-то себе за коньяком или вином придумал, что ОНФ – это теперь такая новая опричнина, чьими руками вершат суд. Глупость полная. Ни по одному из министров, руководителей госкорпораций, региона или муниципалитета ничего личного у нас нет.

- Складывается ощущение, что у вас непростые отношения с правительством Москвы. Вы их критикуете и по отношению к малому бизнесу, и по разным тендерам.

- Скоро еще темы будут.

- А они пытаются этому противодействовать. И складывается ощущение, что между вами есть определенная напряженность.

- Я никак не могу это комментировать. Потому что у меня нет ни с кем отношений. Еще раз - ничего личного. Но многие люди не понимают одного: у лидера ОНФ Владимира Путина есть четкое понимание – так жить нельзя.

- Есть ли план, как ОНФ будет участвовать в думской избирательной кампании 2016 годов?

- Что касается будущих думских выборов, то и на площадке Общественной палаты, и на площадке ОНФ мы ищем новые лица. Здесь у нас единая задача. Такие люди есть, и их много. Таких людей будем поддерживать. Будут ли они востребованы к 2016 году – это тема для обсуждения в партиях.

- Получит ли ОНФ, условно, определенную квоту в партийных списках?

- Никакой квоты быть не может. Наше целеполагание – это не количество, а качество.

- Занимаясь вашими проектами, вы наверняка хорошо представляете себе те дыры, которые есть в нашем законодательстве. Многие эксперты критикуют качество законотворческой работы, которая оставляет серые зоны во многих отраслях и что в конечном итоге начинает способствовать коррупции и неэффективности. Вы планируете выступать с какими-то законодательными инициативами?

- Обязательно. Мы сейчас по 178-му федеральному закону, про который я уже упоминал, будем использовать наш депутатский ресурс, чтобы добиться его изменения.

- С президентом вы вне форумов и вне публичных мероприятий встречаетесь?

- Нет. Для этого нет необходимости. Личная встреча была 26 декабря прошлого года. Мы по многим вопросам прошлись, хотя она больше касалась вопросов, связанных с Общественной палатой и так называемой «пятой колонной». Он дает нам своим участием в форумах определенный карт-бланш, и моя задача как менеджера – воспользоваться этими возможностями. Моя задача – раз в год докладывать президенту, и желательно в том ключе, что 80 процентов задач, поставленных обществом перед Народным фронтом, выполнены.

- Вы упомянули, что обсуждали с президентом «пятую колонну»…

- Это часть работы, связанная с Общественной палатой и упорядочиванием НКО. Тут мы стараемся навести порядок. Вот у нас сейчас говорят: «Выявили 52 иностранных агента, все, закручивают гайки». В США, где работает аналогичный акт с 1938 года, более 370 иностранных агентов. Для примера - в 2012 году в России западное финансирование получили 400 НКО, и сумма была 4 миллиарда рублей. В 2014 году было более 4 тысяч организаций, и сумма – 70 миллиардов рублей.

- Но это же не все политические НКО. Там есть и благотворительные, и социальные, и проекты помощи инвалидам.

- Безусловно. Есть разные НКО. Но я очень сомневаюсь, что все 70 миллиардов рублей были выделены на укрепление России. То, как работает Госдеп на выстраивание системы поддержки иностранных НКО, - этому надо поучиться. Эту ситуацию надо менять. Прежде всего, через более качественный подход к «третьему сектору» (общественные организации, занимающие место после государства и бизнеса – прим. ТАСС). И именно это я рассказал президенту.

- Главные темы, которые вы планируете поднять на предстоящем в Санкт-Петербурге Медиафоруме и к которым хотите привлечь внимание президента?

- Мы понимаем, что формат форума независимых региональных и местных СМИ – очень правильный. СМИ, которые, условно, за Россию, но в конструктивной оппозиции к местным властям и губернаторам, получили очень качественную площадку. И это понимают в регионах. Поэтому, как только возникает конкуренция между этими СМИ и «губернаторскими», то региональные власти гораздо охотнее идут на контакт. Многие темы, по которым мы работали, были разрыты именно региональными журналистами: по точечной застройке, по дорогам и так далее. Кроме того, в лице этих людей мы получили качественное экспертное сообщество по разным темам. В результате те люди, которые поначалу были озлоблены в связи с отсутствием коммуникации с местными властями по важным вопросам, стали более лояльны к нам.

- Ваши личные амбиции? Видите ли себя федеральным министром или депутатом?

- Что касается личных амбиций, то это покорить Norseman, самый сложный из Ironman (название соревнований по триатлону, когда спортсмен должен проплыть 3,8 километра, проехать 180 километров на велосипеде и пробежать марафонскую дистанцию в 42 километра – прим. ТАСС), переплыть Гибралтар и пробежать 200 километров по Сахаре. А все, что касается общественно-политической деятельности, то у меня в Общественной палате есть срок до 2017 года, я очень хочу его качественно отработать, добиться увеличения поддержки нашего «третьего сектора», социально ориентированных НКО. А уже президент будет делать выводы о нашей работе.

Беседовал Максим Филимонов (ТАСС)

Источник: ТАСС